| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
немецкие классики
| Веймарские классики (ок. 1772—1805)
Теобальд Оер: «Веймарское придворное общество». Шиллер читает своё произведение в Тифуртском парке. Среди слушателей крайний слева — Виланд, перед ним — Гердер с женой, справа перед колонной стоит Гёте
С конца 80-х годов настаёт время господства Гёте, Канта, Шиллера, не без основания сравниваемое с эпохой Перикла в Афинах; но так как масса общества не могла стоять на столь высоком уровне развития и нуждалась в ежедневной, хотя бы и не особенно тонкой пище, то, одновременно с драмами Гёте и Шиллера и часто ещё с большим удовольствием, смотрелись пьесы Коцебу и Иффланда.
Начало «веймарского периода» в немецкой литературе часто связывается с переездом в Веймар в 1772 году Виланда, первого из знаменитого «веймарской четвёрки»: Виланд-Гердер-Гёте-Шиллер (иногда к «веймарским классикам» относят только Гёте и Шиллера). В отличие от периода «Бури и натиска» все четверо ориентировались на гуманистические идеалы, частично используя в своем творчестве античные темы и примеры.
Примером такого гуманистического идеала может служить драма Гёте «Ифигения в Тавриде». Шиллер пишет многочисленные баллады, теоретические произведения («О наивной и сентиментальной поэзии») и целый ряд исторических драм («Валленштейн», «Вильгельм Тель»).
К прочим классическим авторам можно отнести Карла Филиппа Морица, его автобиографичный роман «Антон Райзер» считается первым немецким психологическим романом; Иоганн Гёльдерлин (1770—1843), чьи произведения не только переводили и изучали заново, но и публично декламировали и писали на них музыку («Гиперион», «Письма Диотимы»); Жан Поль (1763—1825), писавший прежде всего сатирические романы («Озорные годы», «Титан»); и Генрих фон Клейст (1777—1811), один из зачинателей жанра рассказа («Маркиза д'О»).
Немецкие романтики (ок. 1799—1835)
Портрет Новалиса
Уже в 90-х гг., в лучшую пору деятельности веймарских корифеев, замечается как бы некоторое пресыщение чистым искусством, является потребность в чём-то радикально новом, более пикантном; этой потребности призвана удовлетворить тогда же формирующаяся «романтическая школа», предшественником которой является Жан Поль Рихтер, со своими задушевно-юмористическими, бесформенными произведениями («Schulmeisterlein Wuz» (1790), «Unsichtbare Loge» (1793), «Hesperus» (1795)). Основатели романтической школы, «йенские романтики» братья Шлегель, Тик, Новалис и Вильгельм Ваккенродер — исходя из великого умственного движения 70-х гг. и считаясь горячими последователями новых немецких «классиков», с конца столетия начинают оказывать давление на своих учителей, которые отчасти поддаются ему, отчасти, им возмущённые, отходят дальше чем когда-нибудь от их основных взглядов на жизнь и искусство. К примеру, они включают в свои романы стихотворения и баллады, небольшие сказки и т. п., при этом они часто ссылаются на произведения Гёте. Все это отвечает концепции «прогрессивной универсальной поэзии» Фридриха Шлегеля, которая не только объединяет самые разнообразные стили и области знаний, но и размышляет о самой себе и содержит собственную критику. Основным средством выражения этой «рефлексивной поэзии» становится ирония.
Вскоре после смерти Шиллера (1805 г.), под влиянием политических событий, вся немецкая литература и даже, отчасти, наука принимают горячий публицистический тон, от которого Гёте держится как можно далее, тогда как большинство романтиков, покинув на время свой индифферентизм к живой действительности и беззаветную иронию, энергично устремляются в борьбу и становятся горячими вожаками немецкой нации. Этим они приобретают симпатию сперва угнетённых, потом победоносных немцев, которая, естественно, переносится и на проводимые ими историко-эстетические взгляды. Но вражда романтиков к идеям революционного «просвещения», их мистицизм и преклонение перед всем средневековым, уже в 1803 г. побудившее Фридриха Шлегеля перейти в католичество, сделало многих из них усердными служителями реакции, первые признаки которой проявляются немедленно после войны за освобождение и которая после убийства Коцебу (1819) достигла своего апогея.
Первое издание «Волшебный рог мальчика», 1806—1808
Иные из бывших патриотов и демагогов обратились в сторонников застоя и безусловного повиновения, и тем оттолкнули от себя наиболее живую часть общества. Далеко не все крупные литературные деятели военного времени кончили, однако, столь печально, как Фридрих Шлегель и Генриетта Герц; так, один из лучших немецких лириков, воодушевлявших немцев своими песнями, Э. М. Арндт, всю жизнь оставался передовым человеком нации, и его литературная деятельность представляет переход от романтизма к позднейшим, более здоровым течениям — изучению народности и стойкому, глубоко убеждённому либерализму. Славу немецкого Тиртея с ним разделяет рано погибший Теодор Кёрнер, который по таланту и по светлым идеям ближе всех стоял к Шиллеру. Третий лирик той эпохи, Максимилиан фон Шенкендорф (1787—1817), имел меньше влияния, так как его элегический тон не вполне подходил к настроению минуты. Кёрнер и Шенкендорф принадлежат к группе младших романтиков, приобретающих литературную известность в первые два десятилетия XIX в. Они гораздо производительнее, нежели родоначальники школы, уже потому, что им не приходилось тратить силы на борьбу с противниками и на выработку теории: романтизм стал модой, и в ряды его горячих приверженцев устремились все второстепенные и третьестепенные литераторы. Из них старше других издатели сборника народных песен («Волшебный рог мальчика», 1806—1808), Брентано (1778—1842) и Ахим фон Арним (1781—1831), которые довели односторонность своих учителей до крайности. Брентано к 40-м годам становится отчаянным мистиком и визионером и умирает полусумасшедшим.
Для Арнима все естественное есть кажущееся и существует только как символ сверхъестественного; поразительное богатство его капризной фантазии производит не особенно приятное впечатление на читателя, так как создания её редко согреты чувством любви к людям и редко достигают эстетического совершенства. Больше жизни придал своим произведениям плодовитый Ла Мотт Фуке (1777—1843), основал их на внимательном, хотя и одностороннем изучении средних веков. Его близкий приятель Шамиссо (1781—1838), — основательный знаток естественных наук, подчинился романтикам относительно формы, но сохранил французскую ясность и трезвость ума; его повесть «Необычайная история Петера Шлемиля» (1814), переведённая на все европейские языки — ультраромантическое произведение по основной теме, но приятно поражает рельефностью и конкретностью изложения. Самый даровитый и характерный из младших романтиков, Амадей Гофман («Житейские воззрения кота Мурра», «Крошка Цахес» и т. д.), с таким глубоким убеждением и энергией проводил идею основателей школы относительно объединения поэзии с жизнью, что дальше некуда было идти в этом направлении; необходимо должны были начаться уклонения в сторону, предшествующие реакции.
Граф Александр Вюртембергский и его друзья-поэты в саду Юстинуса Кернера в Вайнсберге. Слева направо: Теобальд Кернер, Николаус Ленау, Густав Шваб, граф Александр фон Вюртемберг, Карл Фридрих Майер, Юстиниус Кернер, Фридерика Кернер, Людвиг Уланд, Карл Август Фарнхаген фон Энзе. Картина Рустиге, 1867
Одно из таких уклонений представляет собой Фридрих Рюккерт (1788—1866), отмежевавший себе особую область в немецком романтизме — восточно-этнографическую. По виртуозности в стихосложении к нему близко подходят Август фон Платен (1796—1835), от мечтательного Востока перешедший к красоте классической, и в особенности Людвиг Уланд (1787—1862), поэт, учёный и политик, всегда одинаково чистый и передовой человек, лучший в своё время представитель типичных черт своей нации и удачно, как никто другой, попавший в тон и дух народной песни. Уланда ставят во главе так называемой «швабской школы» (главным образом — по происхождению поэтов), члены которой многому научились у романтиков, но не разделяют их односторонних воззрений и остаются в более или менее тесном общении с художественными принципами Шиллера и Гёте. Сюда принадлежат Густав Шваб (1792—1850), разносторонний и плодовитый Вильгельм Гауф, Эдуард Мёрике и др.
Из северных поэтов в сходном отношении к романтизму стоит Вильгельм Мюллер, который своими прекрасными «Песнями греков» много способствовал развитию филэллинизма в Германии. Только как формой пользуется романтизмом, во вторую половину своей деятельности, и Карл Иммерман, очень разносторонний талант, но более ловкий и умный литератор, чем поэт, имевший в своё время большое и благотворное влияние. Ближе к романтикам австриец Христиан-Иосиф фон Цедлиц (1790—1862), автор «Воздушного корабля» и «Ночного смотра», в своих драмах подражавший испанцам. Австрийский драматург Франц Грильпарцер, начав с архиромантической трагедии судьбы, позже перешёл к психологической драме. Всецело остаются верными основным принципам школы Юстиниус Кернер и Эйхендорф (1788—1857), «поэт леса», которого часто называют и «последним романтиком»; в своём романе («Aus dem Leben eines Taugenichts», 1824) он возводит в принцип отвращение от борьбы и труда. Если период после войны за освобождение до 1830 г. был не очень богат выдающимися художественными произведениями, зато он поражает напряжением умственной деятельности в филологических и исторических науках.
Гёттингемская семёрка: (1) Вильгельм Гримм (2) Якоб Гримм (3) Вильгельм Альбрехт (4) Фридрих Далман (5) Георг Гервинус (6) Вильгельм Вебер (7) Генрих Эвальд. Литография Карла Роде
Братья Гримм собирают народные сказки и вместе с товарищами закладывают прочные основы германистики: издаются десятки до тех пор неведомых памятников, изучаются германские древности всех родов и видов; Бопп основывает сравнительно-историческое языкознание; Савиньи начинает историческое изучение права; Нибур и его последователи стремятся довести приёмы изучения самого отдалённого прошлого до математической точности и последовательности; все это так или иначе связано с идеями Гердера и родоначальников романтизма. Правда, мистика романтиков приносит некоторый вред историческим и даже естественным наукам, влияя на учёных, как Стеффенс, Окен и др.; но их крайности находят мало последователей.
Продолжительнее было влияние романтической школы через философию, главные представители которой, Фихте, Шеллинг и в особенности Гегель, обусловливают в значительной степени всю умственную деятельность даже и за пределами Германии. Головоломная терминология и глубокомысленная диалектика Гегеля были приложимы к самому разнообразному содержанию: из его учения, рядом с крайними идеалистами и даже мистиками, вышли Штраус и даже Фейербах. Не без влияния романтиков сильно прогрессирует и так называемая изящная словесность, если не вглубь, то вширь; цензурные строгости, от которых страдают газеты и журналы, не простираются на чистую беллетристику, альманахи выходят в огромном количестве; библиотеки для чтения процветают и вновь открываются десятками.
В большом ходу исторические романы; массу их сочиняют второстепенные писатели вроде Цшокке, и все же в них чувствуется недостаток в такой степени, что их переводят со всех языков, не исключая даже русского (лучшее, что явилось в этом роде, кроме «Лихтенштейна» Гауфа — романы Виллибальда Алексиса, 1798—1871). Сцена также требует новинок, приспособленных ко вкусу большой публики. Классические драмы, написанные ямбом, не могут удержаться долго; драмы судьбы, в руках Мюлльнера и Гоувальда, скоро доходят до карикатурных нелепостей; романтически-идейные драмы Иммермана имели больше успеха в чтении, чем на сцене; пьесы из жизни художников (Künstlerdramen) тоже были понятны не всем; таким образом, и здесь понадобились фабриканты, поставщики пьес, из которых талантливый Раупах (1784—1852) долго царствовал в Берлине и на других сценах. В комедии с ним удачно соперничали Штейгентеш, Альбини и другие сочинители пьес интриги и комических положений. На венской сцене чувствуется свежая струя народности в пьесах Фердинанда Раймунда (1790—1836); появляются и в других местах пьесы на диалектах.
[править]
Бидермейер (ок. 1830—1850) и «Молодая Германия»
Портрет Аннетты Дросте-Хюльсхофф на банкноте достоинством в 20 немецких марок
Литературные течения, находящиеся между классикой и романтикой с одной стороны и бюргерским реализмом — с другой, невозможно выделить в отдельную литературную эпоху, поэтому для них используется культурно-исторический термин «бидермейер».
Прежде всего, сюда относятся поэты Николаус Ленау (1802—1850), Эдуард Мёрике (1804—1875), Фридрих Рюккерт (1788—1866) и Август фон Платен (1796—1835). Среди прозаиков выделяются Аннетте Дросте-Хюльсхофф (1797—1848), Адальберт Штифтер (1805—1868) и Иеремия Готхельф (1797—1854). Известные драматурги — Франц Грильпарцер (1791—1872), Иоганн Нестрой (1801—1862) и Фердинанд Раймунд (1790—1836). Грильпарцер писал драмы в духе венских классиков, тогда как Нестрой и Раймунд представляли венскую народную пьесу.
К 1830 году слишком продолжительная реакция усыпила патриотизм и придала немецкой мысли космополитический характер; ничтожество немецких правительств во внешней политике и их угнетательная система внутри страны развили иронию — не философскую, парящую над миром иронию романтиков, а иронию энергичную и вполне реальную, не пропускающую без замечания ни одного крупного явления общественной жизни. Когда-то сентиментальные и восторженные, немцы стремятся превзойти французов в насмешках над высокими чувствами и собственным недавним увлечением. Известие об июльских днях было ближайшим поводом к тому, что бродившие до тех пор элементы сложились в определённую школу, известную под названием «Молодая Германия»; под её влиянием талантливая молодёжь спешит покинуть идеальное для реального, прошлое — для настоящего, науку — для политики, и стремится обратить всю литературу, не исключая и поэзии, в орудие для пропаганды либерализма и объединения Германии.
Фердинанд Фрейлиграт, «Стихотворения», первое издание 1838 год
Главы школы — Бёрне (1786—1837), Гейне, Гуцков (1811—1878) и Георг Бюхнер (1813—1837) — несмотря на различие в характере дарований, все были великими публицистами, только в разных формах. Генрих Лаубе (1806—1884) был талант посредственный, склонявшийся к индустриализму; с большей честью для школы к ней причисляют серьёзного учёного и даровитого лирика Гофмана фон Фаллерслебена. Приблизительно до 1840 г. на первом плане стоит проза, а после, до 1848 г. — политическая лирика. Самый крупный талант между лириками младшего, сравнительно с Гейне поколения, завлечённый положением вещей в политическую борьбу — Фердинанд Фрейлиграт (1810—1876), представитель так называемой объективной лирики. Одно время слава его была заглушена громом имени Гервега, но дарование последнего оказалось слишком односторонним, и Фрейлиграт так и оставался царём тенденциозной поэзии.
С начала 40-х гг. выдающиеся австрийские поэты — Николаус Ленау (Штреленау), Анастасий Грюн (Ауерсперг) — также отдаются политической пропаганде и являются певцами либеральной оппозиции; по их стопам идут молодые поэты из евреев, Карл Исидор Бекк и даровитый Мориц Гартман. Из талантливых лириков чуждым политике и верным чистому искусству оставался только Гейбель.
Средний класс нуждался в огромном количестве повестей и романов, и за поставку их брались не бездарные люди, пробившие новые пути: являются деревенские рассказы, предвещающие Ауэрбаха, американские и вообще этнографические романы; Александр Унгерн-Штернберг и Ида Хан-Хан пишут недурные салонные романы, Карл фон Гольтей изображает жизнь подонков общества; являются архаические романы, с ведьмами (Мейнгольда); исторические романы и повести, ввиду успехов исторической науки, с большим против прежнего вниманием относятся к фактам и культуры прошлого. В то же время не без влияния швабской школы развивается поэзия на диалектах, да и на литературном языке является масса песен и баллад, и комических (Копиш), и серьёзных. Вследствие политического возбуждения от чтения газет (в них, рядом с крупными публицистическими талантами, пользуются успехом и бессодержательные остроумцы, вроде Сафира), вечером в театре публика желает отдыхать, и поэтому наибольшим успехом пользуются салонные пьесы Бауернфельда, остроумные, но пустые комедии «Н. Скриба» — Бенедикса, эффектные, но тривиальные пьесы Бирх-Пфейфер и др. После неудачной революции 1848 г., между 1850 и 70 гг., в немецкой литературе чувствуется истощение прогрессирующей энергии и стремление к покою (чему соответствует и влияние пессимистической философии Шопенгауэра); появляются признаки оживания романтизма; возрождаются старые формы; имеют успех эпические поэмы Редвица и др. (самая талантливая и общеизвестная — «Trompeter von Säckingen» Йозефа Виктора фон Шеффеля, 1854). Вместе с воспроизведением средних веков выказывается симпатия и к античному миру, и к Востоку (Боденштедт). Действует с успехом мюнхенский кружок поэтов, любителей живописи, враждебно относящийся ко всякой политической тенденции. Силой таланта превосходит современников австриец Роберт Гамерлинг, чистокровный художник по направлению, обращающий большое внимание на строгость формы; и все же у него идея господствует над воображением. Менее его подчиняется духу времени Мозен, пытавшийся восстановить романтическую символику; но влияние его было очень непродолжительно и неглубоко. Немецкая сцена этого времени представляет немного оригинального и сильного: при хорошем исполнении потрясают зрителя драмы Гуцкова; в 1856 г. произвёл фурор «Нарцисс» Брахфогеля, но в нём больше всего нравятся горячие монологи героя, устами которого говорит сам автор. Большую пользу принёс немецкой публике Дингельштедт умелой постановкой Шекспира и «классиков».
[править]
Поэтический реализм (1848—1890)
Готфрид Келлер «Зелёный Генрих», издание 1854 г.
Гораздо более самостоятельны немецкая повесть и роман; здесь появляются новые виды творчества, которым предстоит более или менее крупная будущность.
Авторы намеренно избегают общественно-политических проблем и обращают свой взор на родные пейзажи и земляков. В центре всех романов, драм и стихотворений стоит человек-индивидуум. Стилистическим признаком многих произведений поэтического реализма является юмор. Предпочтительный литературный жанр — новелла.
Ещё с 1843 г. начинают выходить симпатичные «Шварцвальдские деревенские истории» Ауэрбаха, который с 60-х гг. XIX века становится одним из популярнейших романистов во всей Европе (хотя мировоззрение его именно к тому времени становится значительно уже и одностороннее); с 1856 г. появляются «Культурно-исторические новеллы» историка и политико-эконома Риля, который искусно и умело вводит нас в обыденную жизнь прошлого, не вплетая в неё любовных приключений (первые и весьма удачные попытки такого соединения науки с вымыслом относятся к предшествующему периоду: «Галл» и «Харикл» профессора Беккера, (1796—1846), переведены почти на все европейские языки).
Около того же времени Гейзе приобретает славу первого новеллиста Германии, истинного художника «прекрасной природы». Рядом с ним ставят мрачного, но тонко чувствующего Теодора Шторма (1817—1888). В новелле является художником и Готфрид Келлер (1819—1890) из Цюриха, отличающийся тонкостью психологического анализа и состоящий в оживлённой переписке со Штромом. Готфрид Келлер и Теодор Фонтане — самые крупные представители поэтического реализма.
Немецкий роман как «семейный», так и исторический заметно стремится к возможному для него реализму; почти одновременно выступают Густав Фрейтаг (1816—1895) и Фридрих Шпильгаген, крупные, но разнохарактерные силы; первый — сторонник трезвого взгляда на жизнь, второй, начиная с «Загадочных натур», — искатель идеала, золотой середины «между молотом и наковальней». Шпильгаген позднее становится все более и более тенденциозным и риторичным; Фрейтаг, всю жизнь серьёзно занимавшийся историей, с 1872 г. начинает серию исторических романов «Предки», написанных с огромной эрудицией, но с устарелыми приёмами В. Скотта. Стоит упомянуть также Вильгельма Раабе (1831—1911) — создателя более двух десятков популярных романов.
Оригинальное явление представляют археологические романы профессора Эберса (род. 1837), египтолога по специальности; научное достоинство их выше всякой критики, но чтение их — труд, облегчённый ловким педагогическим приёмом. Этнографическая новеллистика имеет в эту эпоху высокодаровитого представителя в лице Фрица Рейтера из Мекленбурга (1810—1874), соединяющего лирическую теплоту с реализмом и юмором. В то же время низший слой читателей имеет к своим услугам массу произведений немецкого индустриализма, который не доходит до такой беззастенчивой откровенности как во Франции, но проявляет ещё меньше таланта. Самые горячие патриоты, называющие Бисмарка и Мольтке великими прозаиками, должны сознаться, что свобода и империя не подняли немецкой литературы, и жалуются на чрезмерное преобладание материальных интересов. Берлин не дорос до культурного значения Парижа или Лондона, и тон, им даваемый, неблагоприятен для литературного развития. Влияние Франции стало ещё больше прежнего и проявляется больше в дурном, чем в хорошем.
Юлий Штинде «Семья Бухгольц»
Национальное явление (для этого времени) представляет культуркампф, отражение которого находится почти везде и в женских (с тонкой психологией женских характеров, но часто с банальной интригой) романах Марлитт (Евгения Йон), Элизабет Вернер (Элизабет Бюрстенбиндер) и другие, и в народных драмах австрийца Анценгрубера (1839—1895), и в комическом эпосе Вильгельма Буша. В верхнем слое литературы действуют знаменитости прежнего поколения, в тех же родах и видах. Процветает историко-археологический роман Эберса, Дана, Гаусрата, Вихерта и др. Большой, но скоропреходящий успех имел современно-исторический роман Грегора Самарова (Оскар Мединг), с его грубыми эффектами[1]. Из новеллистов лучшие Конрад Фердинанд Мейер, Захер-Мазох, в своих галицийских рассказах, Вакано, Линдау, Францоз; у всех них продолжается стремление к крайнему реализму, у иных, как Линдау, умеряемое немецким благодушием, у других переходящее в тривиальность. Эпос и лирика едва живут, перебирая старые темы; так же мало нового дают и светские романы, и романы из жизни художников; ещё менее содержательного в романах уголовных.
Отрадное явление представляет собой беспритязательный семейно-юмористический роман Юлий Штинде (род. в 1841 г.), уводящий читателя из сутолоки столицы в тихие уголки.
в Австрии деревенские мотивы можно найти в произведениях Марии фон Эбнер-Эшенбах (1830—1916), Анценгрубера и, уже в конце эпохи, у Петера Розеггера (1843—1918).
[править]
Натурализм (1880—1900)
Иллюстрация к стихотворению Арно Хольца «Ирис». Художник К. Мозер
Восьмидесятые годы XIX века были эпохой так называемого «последовательного натурализма». Важным стилистическим новшеством стало появление в произведениях элементов повседневной речи, жаргонизмов и диалектизмов. Имеющий свободу выбора главный герой больше не находится в центре рассказов и драм, его определяют происхождение, социальная среда либо обстоятельства, характерные для данного времени.
Литературное движение следующего десятилетия было отчасти развитием тех же начал, но вместе с тем оно имело характер реакции против них: его девиз гласил: «преодоление натурализма». Этот термин, принадлежащий Герману Бару, означал, в сущности, только освобождение от крайностей механически усвоенного натурализма. Путь, пройденный за это время немецкой литературой, может быть намечен теми влияниями, которые она испытала. Из этих влияний важнее иноземные. Литературные воспоминания одного из виднейших участников нового движения, М. Г. Конрада, носят название «От Э. Золя до Г. Гауптмана» — и это название верно характеризует исходный пункт движения: в немецкой изящной литературе царствует хаотический беспорядок, в котором сказываются весьма разнообразные иностранные влияния — и Л. Толстого, и Достоевского, и Ибсена, а больше всех Мопассана и Золя. Под влиянием последнего входит в моду крайний реализм (здесь ещё более грубый, чем в оригинале); под влиянием первых с немецкой усидчивостью исследуются глубочайшие тайники души человеческой. Большие романы редко удаются; несравненно лучше очерки и небольшие повести. Эмиль Золя (1840—1902) был для немецких борцов за художественную правду не столько учителем, сколько знаменем. Немецкой литературе недоставало бесстрашия натурализма: молодёжь нашла образец этого бесстрашия в Золя. Под этим воздействием были созданы первые, малоудачные произведения Кретцера, Гольца (1863—1929) и Шлафа (1862—1941). Известно уравнение Гольца: «Искусство = природа + х», где х — величина, стремящаяся к нулю. Таким образом, искусство является лишь отражением действительности.
Фридрих Геббель. «Нибелунги»
Наиболее выдающимся представителем немецкого романа в первой половине рассматриваемого периода является Зудерман, в своих достоинствах, как и недостатках, равно проникнутый новыми стремлениями, быть может более всего обязанный успехом своих романов («Frau Sorge» — более 70 изданий) своему широкому, здоровому юмору. Он спокойно ставит крупные проблемы, умеет оформить богатые наблюдения, но часто терпит неудачу в погоне за эффектами, которые больше удаются ему в драме. Реалистический роман Зудермана имел более выдающихся последователей, чем натуралистические попытки Конрада и Блейбтрея. Не без влияния Мопассана в девяностых годах выдвинулся ряд умелых, живых рассказчиков, из которых всего более замечательны Эрнст фон Вольцоген и Георг фон Омптеда.
Прочие представители: Людвиг Анценгрубер, Макс Бернштейн, Гедвига Дом, Макс Хальбе, Генрих Харт, Карл Гаумптман, Петер Хилле, Конрад Тельман, Клара Вибиг и Франк Ведекинд, чью драму «Пробуждение весны» можно отнести уже к Fin de siècle.
Новая немецкая драма также начала с натурализма; правда, здесь «натурализм» был скорее художественным реализмом, особенно если сравнить драму с романом. Учителями из стариков были: в теории — Фридрих Геббель и Отто Людвиг, в её осуществлении — Грильпарцер и более всего Ибсен. Из молодых теоретиков наиболее энергичны Отто Брам, Пауль Шлентер, братья Харт, отчасти Максимильян Гарден. Предлагалась борьба с «условностями», с «эффектами»; социальное воздействие было на втором плане в теории, но заняло подобающее место на практике. Журнал и сцена, основанные в 1889 г. под общим названием «Die Freie Bühne», были осуществлением идеи натуралистического театра. Первыми драматургами его, без высокого подъёма творчества, но с чуткостью и энтузиазмом явились Арно Гольц и Иоганнес Шлаф. В сущности их последователем — хотя и тогда уже неизмеримо более сильным — явился лауреат нобелевской премии по литературе 1912 года Герхарт Гауптман (1862—1946). От натурализма «Ткачей» до символизма его последних пьес — драматизированной легенды «Эльга» (1905) и аллегорической «А Пиппа пляшет» (1906) — Гауптман прошёл все стадии, пережитые за это время немецкой литературой, но прошёл их самостоятельно, творчески перерабатывая в себе господствующие настроения, обогащая их глубоко-индивидуальным содержанием и сообщая им своеобразную национальную окраску.
[править]
Литература конца XIX века до 1933 года
[править]
Общая характеристика
За натурализмом шли другие влияния, более значительные. Немецкие искатели нашли иной реализм, более сильный и более творческий — реализм современных скандинавских писателей (Якобсена, Ибсена, Бьёрнсона, Ли, Хьелланна (Килланда)) и классиков русского романа. Немецкая литературная молодёжь, с боевым криком „Natur!“ искавшая у иностранных писателей природы, нашла у них высокое искусство и за оболочкой реалистического содержания почувствовала глубину идеалистических мотивов. Это новое отношение к иностранным образцам совпало с переменой общественного и литературного настроения.
Фридрих Ницше Титульный лист «Генеалогии морали»
Наивный позитивизм усложнялся; выше недавней борьбы грубого шовинизма с пошлым космополитизмом стало сознание высокой ценности национального творчества. Ещё в 1870-х годах Шерер указывал на близость «нового поколения» к романтизму. Влияние Рихарда Вагнера оправдало эту характеристику. Оно обусловливается не только музыкальным гением и своеобразной философией Вагнера, но и его драматическим искусством: Вагнер — один из наиболее могучих деятелей «возрождения трагизма», характерного для современной поэзии. В этой стороне влияния с ним сошёлся его единомышленник и противник Фридрих Ницше. Не только основами своего индивидуалистического мировоззрения, не только красотами своей художественной прозы подействовал Ницше на современную немецкую литературу, но прежде всего глубокой серьёзностью, можно сказать самоотвержением, с которым он ставил проблемы. Эта серьёзность сообщилась литературе, в которой в то же время возродилось влияние отодвинутых на второй план таких классиков, как например Фридрих Геббель, К. Ф. Мейер, Готфрид Келлер, Отто Людвиг. Понемногу немецкая литература, едва ли имевшая серьёзное европейское значение в 1860—1890 годах, начинает занимать видное место. Хорошо характеризует разные стадии немецкого литературного движения его историк Рихард Майер:
Во всех областях литературы замечается порывистое искание и нащупывание. Руководящая роль, перешедшая от драмы к роману, достаётся в конце концов лирике; но именно во время ожесточеннейшей борьбы за форму и содержание новой поэзии, эта роль принадлежит ещё роману. В общем развитии во всех родах происходит почти параллельно. Начинают с несмелого искания и сразу бросаются в крайний натурализм, удовлетворяющийся изображением внешних подробностей; затем возвышаются до социального реализма, усматривающего истину в глубоких или, по крайней мере, широких картинах общественности; наконец, через психологический реализм, передающий внутренние явления духовной жизни, приходят к символистскому синтезу идеализма и реализма. На первом плане — как и для пластических искусств нашего времени — стоит вопрос техники… надо найти соответствующую форму для нового содержания. Для большинства литературной молодёжи важна, однако, не одна техника: этим вдумчивым и нервным людям так много надо было сказать, так много поучительного видели они в своих образах, что внешность изображения казалась им несущественной.
Появляется школа «Юнейшей Германии» (Das jüngste Deutschland), которая переносит крайний натурализм в сферу лирики; её стиль и приёмы возмущают всех, кто воспитан на «классиках», и школа подвергается ожесточённому гонению (в Лейпциге троих её представителей потребовали к суду и осудили за оскорбление нравственности); тем не менее, число сторонников нового направления все возрастало, не без влияния Ницше.
Журнал «Нойе Рундшау», 1904 г.
Старший из школы М. Г. Конрад, в Мюнхене основал журнал «Die Gesellschaft»; в Берлине в сходном направлении издаётся «Freie Bühne» («Neue deutsche Rundschau»). Самый крупный, но один из наименее упорядоченных талантов школы — Блейбтрей. У других натурализм соединяется с последней французской модой — символизмом, который имеет массу приверженцев (и даже особых издателей) в Берлине; символизм естественно соединяется с необузданной фантастикой. Другие, с лёгкой руки Лассаля, в разнообразных поэтических формах разрабатывают социальные темы в самом радикальном духе, за что подвергаются преследованиям администрации (наиболее даровитые из них — Карл Генкель и Макей). Драматические произведения ультрареалистов и социалистов почти не допускаются на большие сцены, из цензурных соображений; иные, по своей крайней несценичности, не попадают и на маленькие. Один из остроумнейших представителей современной поэзии — Отто Эрих Гартлебен, отрицание которого простирается и на самих отрицателей.
Поэзия рефлексии, литературная философия не знали такого расцвета со времён «Молодой Германии». Тенденциозный роман почти вымирает; из заметных представителей его можно назвать разве социалиста Конрада Тельмана и талантливую католическую романистку Энрику фон Гандель-Мацетти (1871—1955), которую Рихард Майер причислял к самым выдающимся дарованиям немецкой литературы того времени. Ниже её другие католические писательницы: Эмиль Марриот (Матайя), популярная в известных кругах Фердинанда фон Бракель (1836—1905), баронесса Анна фон Лилиен (род. в 1841 г.), Жозефина Грау (?) («Das Lob des Kreuzes», 1879), Эмми фон Динклаге (1825—1891), M. Герберт (род. в 1859 г.; «Von unmodernen Frauen», 1902).
Представителями других общественных тенденций, проводимых в романе, также охотно являются женщины. Среди этих писательниц выдаются Габриель Рейтер, каждый роман которой посвящён определённой социальной проблеме, Мария Яничек, Осип Шубин (Лола Киршнер), Маргарита фон Бюлов (1860—1885), Гедвига Дом.
Обновляется в сюжетах и повышается в исполнении роман для лёгкого чтения. Клаус Ритланд (псевдоним Элизабет Хайнрот) «освежает международный роман и путевую новеллу Рудольфа Линдау»; Лео Хильдек (Леони Мейергоф), род. в 1860 г.) изображает в «Feuersäule» (1895) Макса Штирнера; София Гехштеттер (1873—1943), в мало оформленных «Sehnsucht, Schönheit, Dämmerung» (1898) и «Der Pfeifer» (1904) является последовательницей Ницше; особенно энергично ведётся её малооригинальная борьба с условностями, нашедшая ещё более боевое выражение в «истерических» романах Тони Швабе (род. в 1877 г. — «Die Hochzeit der Esther Franzenius», 1902). Смелым, подчас до непристойности, натурализмом запечатлены произведения Ганса фон Каленберга (Елены Кесслер, род. в 1870 г.: «Familie Barchwitz», 1899). Особенный успех в романе для лёгкого чтения имеют Ганс фон Цобельтиц и Вольцоген.
К области довольно фотографического и отчасти уже пережитого реализма относится так называемый «берлинский роман». Вслед за представителями старого поколения Паулем Линдау («Der Zug nach dem Westen», 1886), Фрицем Маутнером («Berlin W», 1889—1890) и неизмеримо более их даровитым Теодором Фонтане, литературная молодёжь обращается к жизни растущего с невероятной быстротой громадного «мирового города». Много пишущий Гейнц Товоте, швед Ола Ганссон и особенно интересный Феликс Голлендер соединяют бытовые картины с анализом нервной натуры современного горожанина. Общественные, подчас прямо обличительные тенденции ещё не так давно соединял с этим городским реализмом Макс Кретцер, впоследствии от своего социального «Meister Timpe» (1888) перешедший к символизму («Das Gesicht Christi», 1897).
К. Штробль «Waclavbude», издание 1919 г.
Особенное внимание оказывает реальная беллетристика священнику, учителю, офицеру. С разнообразнейших точек зрения изображены столь частые в немецком духовенстве того времени конфликты в романах талантливого базельского теолога Карла Бернулли, Гегелера, Тельмана, Поленца; военная жизнь нашла живого изобразителя в Ф. А. Бейерлейне. Студенческой жизни посвящена «Waclavbude» (1902) К. H. Штробля (1877—1946). Дипломатическая среда изображена в имевших шумный успех анонимных «Briefe, die ihn nicht erreichten» (1903), принадлежащих перу баронессы E. фон Гейкинг (1861—1925). Ещё более широкий успех имел банальный, но усердно рекламированный «Götz Krafft» Э. Штильгебауера (1868—1936).
Литературный журнал «Пан» (рекламный плакат, 1895 г.)
Воскрес общий интерес к лирике, которую давно отодвинула на второй план повествовательная литература. Уже в эпоху «последовательного натурализма» не было недостатка в теоретических и практических попытках создать новую лирику. Предисловие Хенкеля к «Moderne Dichtercharaktere» (1885) Гольца и Шлафа, внушённое критикой братьев Гартов, заявляет, что новое поколение воссоединённого отечества опять сделает поэзию святыней. «Credo» Германа Конради обещает новую лирику — и её отчасти дают новые поэты. Одни сливают новизну поэзии с новизной боевых политических мотивов. Таковы М. Р. фон Штерн (род. в 1860 г.), Дж. Г. Макай и выступивший значительно ранее Леопольд Якоби (1840—1895), стихотворный сборник которого «Es werde Licht» (1870) открывал изданный после закона о социалистах (1878) список запрещённых книг. Самым выдающимся в этой группе был Карл Хенкель, перешедший от риторики революционных песен к интимной лирике; о внимании его к поэзии свидетельствует лирический сборник «Sonnenblumen», беспристрастно составляемый им с 1896 г. Арно Гольц и Иоганн Шлаф указали не только новую драматическую, но и новую лирическую технику. К ним с самого начала примкнул самостоятельно сформировавшийся Детлев фон Лилиенкрон — бесспорно крупнейший представитель немецкой лирики в минувшую четверть века. Здоровый, непосредственный в поэтических переживаниях и изысканно внимательный к форме, он представляет, в известной степени, противоположность своему другу, разделяющему с ним главенство среди лириков, нервозному и склонному к рефлексии Рихарду Демелю. К Лилиенкрону, в общем, примыкает своим здоровым дарованием, отчасти склонный к эклектике Фердинанд Авенариус, издатель лирической антологии «Deutsche Lyrik der Gegenwart» и прогрессивного художественного журнала «Kunstwart». Просты и по манере скорее принадлежат к прошлому Густав Фальке, Георг фон Дигеррн, Эмиль Шенайх-Каролат. Наоборот, к Демелю примыкает большинство лириков, которых объединяют в пёструю группу под общим названием декадентов, символистов и т. п. Из них всего больше выдаются Гуго фон Гофмансталь и Стефан Георге, с их многочисленными соратниками — Р. Шаукалем (1874—1942), Максом Даутендеем, Альфред Момбертом. Вне школы стоят поэты, воспринявшие многое из созданного новыми настроениями и новой техникой — Карл Буссе (1872—1918; реалист в романе «Ich weiß es nicht»), Гуго Салус (1866—1929), Людвиг Якобовский, Бёррис фон Мюнхгаузен (1874—1945), Альберт фон Путкамер, «народная» поэтесса Иоганна Амброзиус (1854—1939), Густав Реннер (род. в 1866 г.), Анна Риттер.
Пионеры натуралистического направления — братья Гарт, М. Г. Конрад — были одновременно и художниками, и критиками. Рядом с ними действовали Пауль Шлентер, Отто Брам, Лео Берг, Фриц Лингард (род. в 1856 г.; «Neue Ideale», 1901), Вильгельм Вейганд («Das Elend der Kritik», 1895), Вильгельм Бёльше. Поворот от натурализма обозначила деятельность Германа Бара, к которому примыкают импрессионисты Франц Сервас (1862—1947; «Präludien», 1899), Альфред Керр (1867—1948; «Das neue Drama», 1905), Феликс Поппенберг (род. в 1869 г.; «Bibelots», 1905). Наоборот, Рудольф Лотар (1865—1943; «Das deutsche Drama der Gegenwart», 1905) склонён к догматическому и историческому анализу. Бесспорное значение имели труды эстетиков Генриха фон Штейна и Рихарда Кралика («Weltschönheit»), историков искусства Э. Гроссе («Die Anfänge der Kunst», 1894), Бюхера («Arbeit und Rhythmus», 1896), Мутера («Geschichte der Malerei im XIX. Jahrhundert», 1893), равно как обширная критическая литература, посвящённая современному движению в пластических искусствах.
Новелла, повесть и рассказ нашли интересных представителей и заняли более видное место. Особенное внимание оказали этим сжатым формам австрийские писатели (были даже неосновательные попытки выделить как особую форму «венскую новеллу» — Wiener Novelle). Мария Делле-Грацие (1864—1931), после своей эпопеи «Робеспьер» (1894), обратилась к новеллам («Любовь»). В этой же области выдвинулись Якоб Давид, Вильгельм Фишер, Эмиль Эртль, Отто фон Лейтгеб. Эклектиками формы — ещё более чем содержания — можно назвать Отто Гартлебена, Отто Бирбаума (романы «Pancrazius Graunzer», «Die Schlangendame», «Stilpe»), Отто Эрнста, Юлиану Дери, Рихарда Цур-Мегеде (1864—1906).
Ближайшие и наиболее выдающиеся последователи Гауптмана в драме — Макс Хальбе и Макс Дрейер. Менее значительны Х. Рейинг, Георг Гиршфельд, Пауль Эрнст. Умелые, но мало самостоятельные пьесы дал Э. Росмер (Эльза Бернштейн); ему же принадлежит «драматическая сказка» («Königskinder», 1905), ставшая обязательной для среднего немецкого драматурга после успеха «Талисмана» Людвига Фульды. Последний — чуткий эстетик мюнхенской школы, свободный от ходячих влияний, но достаточно близкий новым течениям, чтобы стать одним из основателей «Свободного театра». Если нельзя говорить об «австрийской школе» в современной немецкой драматургии, то следует во всяком случае признать, что австрийцы составляют своеобразную и кое в чём связанную группу; в её «лирической мягкости» Р. Мейер склонён видеть даже традицию, вынесенную ею из старой школы австрийцев — от Нестроя до Анценгрубера. Уже упомянутый Якоб Давид (новеллы: «Höferecht», 1890; «Blut», 1891; «Probleme», 1892; «Am Wege Sterben», 1899; ром. «Der Übergang», 1902) принадлежит лишь как драматург («Hagars Sohn», 1891; «Ein Regentag», 1895) к новому течению, наиболее выдающимся представителем которого в Австрии является Артур Шницлер, более тонкий чем глубокий реалист, хорошо владеющий сценой, хотя драматическое настроение предпочитает драматическому движению. Венская болезненная изысканность отразилась также на серьёзном даровании символиста Гуго фон Гофмансталя. «Открывший» его Герман Бар — не только влиятельный критик, но и драматург. Третий типичный венец, Рихард Беер-Гофман (род. в 1866 г.), подобно Гофмансталю склонный к обновлению старых драматических сюжетов, имел большой успех с «Graf von Charolais» (1904), заимствованным у Мэссинджера. Рядом с «литературной» драмой, иногда реальной по форме, но всегда символичной по намерениям авторов, расцветает народная сцена. В Швейцарии, в Эльзасе, в Тироле из любительских попыток вырастает реальная драма на диалекте, играющая, особенно в Эльзасе, серьёзную роль в политической борьбе за культурное своеобразие края. Вообще политика занимает в современной немецкой драме больше места, чем в лирике и даже в романе. Настоящим продуктом политической борьбы являются пьесы Фил. Лангмана (род. в 1862 г.; «Bartel Turaser», 1897), Франца Адамуса (Фердин. Броннер, род. в 1867 г.; «Die Familie Wawroch», 1899), Карла Шенгера («Sonnwendtag», 1902) и особенно Иосифа Рюдерера. Злая сатира пьес Франка Ведекинда сближает его с анархизмом.
Вместе с появлением натурализма и символизма начинается эпоха кллассического модерна. Это время плюрализма стилей, совместного сосуществования разнообразных течений. Большинство уже названных авторов можно отнести по крайней мере к одному из следующих направлений:
[править]
Национальное искусство (ок. 1890—1910)
Требования художественной правды, выставляемые с равной силой и поучающим натурализмом, и последовательной теорией «чистого» искусства привели к пропаганде так называемого «национального искусства» (Heimatkunst); не без влияния было здесь и глубокое национальное сознание, поддерживаемое такими духовными вождями, как Вагнер или Трейчке. Главным пропагандистом нового течения стал писатель и историк литературы Адольф Бартельс, употребивший данный термин в 1898 году в журнале «Современное искусство» (Kunstwart). Вместе с Фридрихом Лингардом он содействовал распространению новых идей через новый берлинский журнал «Родина» (Heimat). Новое направление призывало покинуть городскую суету и переместиться в сторону родины и народного духа. В более широком понимании «родина» включала себя не только сельскую, но и городскую жизнь. Как и в натурализме, любовь к родине содержала также и некоторую её критику, что ей всё таки не удалось. Национальное искусство со своей консервативной. антимодернистской позицией явилось предтечей национал-социалистической «поэзии крови и земли».
Громадный успех и значение имела в начале 1890-х гг. анонимная книга Юл. Лангбена «Рембрандт как воспитатель» в колоритной и страстной форме проповедующая национальные основы творчества.
В критике Генрих Зонрей и Фридрих Лингард доказывали, что только в пределах своей узкой родины поэт находит надлежащую пищу вдохновению; в том же направлении действовал Цезарь Флайшлен, редактор художественного «Пана» и автор замечательного предисловия к сборнику «Neuland» (1894). Среди представителей этого «пахнущего землёй» романа особенно видное место занимают Вильгельм фон Поленц («Büttnerbauer»), Густав Френссен («Jörn Uhl» и «Hilligenlei»), лауреат нобелевской премии по литературе 1929 года Томас Манн («Будденброки»). Независимо от общечеловеческого и идейного содержания этих романов обращает на себя внимание их глубокое проникновение местным колоритом, не поверхностно-этнографическим, но действительно народно-психологическим. Близко к этим трём северянам стоят менее выдающиеся: Тимм Крёгер (1844—1918) («Eine stille Welt», 1891), Отто Эрнст, Макс Дрейер, Генрих Зонрей, Йозеф Рюдерер, Фридрих Лингард. Северное побережье нашло — наряду с Томасом Манном и Густавом Френссеном — хорошую изобразительницу в Шарлотте Низе (1854—1935) («Aus dänischer Zeit», 1892), Гессен — в В. Гольцамере («Peter Nockler», 1902) и Адаме Карильоне («Michael Hely», 1904), Лотарингия — в Германе Штегемане, Вестфалия — в Германе Ветте («Krauskopf», 1903), Альпы — в Якобе Геере («Felix Notvest», 1901) и особенно в сильном и простом Эрнсте Цане.
Женщины, выдвинувшие за это время несколько выдающихся талантов, отдают также значительную долю внимания «национальному» роману, в котором хорошо проявляется их детальная наблюдательность. Таковы Ильза Фрапан, Гермина Виллингер (род. в 1849 г.; «Aus meiner Heimat» (1887)) и, наконец, наиболее выдающаяся из них — Клара Фибих.
Письменный стол Германа Гессе в музее Гайнхофена
Национальное искусство вызвано интересом не к самодовлеющей этнографии, а к личности, в её конкретной обстановке. На этой почве наиболее пышно должен был расцвести роман психологический. И здесь на первом месте должны быть названы три женских таланта: Изольда Курц («Florentiner Novellen», 1890), Елена Бёлау и Рикарда Хух. Ряд оригинальных фигур создал и анализировал лауреат нобелевской премии по литературе 1946 года Герман Гессе («Hermann Lauschers Nachlass», 1901; «Peter Kamenzind», 1904; «Unterm Rad», 1906); до болезненности доходит сложность психологического изучения у Германа Штера. Характерен для психологии нового немецкого художника роман Вальтера Зигфрида (1858-1947) «Tino Moralt» (1890). Широкую историческую основу пытался дать индивидуальной психологии Яков Вассерман («История юной Ренаты Фукс», 1900). Подают надежды Эмиль Штраус, Фридрих Гух («Peter Michel», 1901), Рудольф Гух, Курт Мартенс («Roman aus der Décadence», 1898).
[править]
Символизм
Особую важность в классическом модернизме приобретает понятие «авангардизм». Его эпоха началась в конце XIX века с французскими поэтами Стефаном Малларме, Шарлем Бодлером и Артюром Рембо. Символизм преследоввал совершенно иную цель чем натурализм. Это элитарная лирика, придающая большое значение красоте и форме. Родственное ему направление — модерн (югендштиль).
Важнейшими представителями немецкого символизма стали Стефан Георге (1868—1933), Гуго фон Гофмансталь (1874—1929) и Райнер Мария Рильке (1875—1926).
Склонны к символистике Сельма (Ансельм) Гейне («Auf der Schwelle», 1900) и вдумчивый Рудольф Штрац, роман которого «Дай руку мне» (1906) имеет местом действия Одессу.
[править]
Пацифизм
Берта фон Зуттнер и её роман «Долой оружие!» на юбилейной марке к столетию Нобелевской премии мира, 2005 год
Очень характерное явление представляет австрийская романистка, лауреат нобелевской премии мира Берта фон Зуттнер, умный и стройный, хотя и узкотенденциозный роман которой «Долой оружие!» («Die Waffen nieder») переведён почти на все европейские языки и в Германии читался всеми классами. Это — редкий случай; обыкновенно идейные и тонкопсихологические романы читались немногими любителями, а для «публики» сенсационные романы или фабриковались в Штутгарте, Лейпциге и Гамбурге, или переводились с французского. Сходное с Зуттнер по широкой популярности явление представляет и педагогический рассказ Лангбена. Лучшую сторону немецкой литературы составляет проповедь гуманности, в самом широком смысле слова, и антипатия к узкому милитаризму и преклонению перед силой; среди литературной молодёжи все чаще и чаще замечается стремление возвратиться от символизма к ясному и простому искусству лучших времён. Нельзя не указать на весьма отрадное явление в области немецкой исторической науки: она, не переставая быть солидной и серьёзной, делается в то же время популярной и литературной.
[править]
Современная эпика
Параллельно с этими нетрадиционными литературными направлениями появлялись произведения, обращавшиеся и развивавших старые формы. Здесь стоит назвать имена Райнер Марии Рильке, Генриха Манна (1871—1950), которого в раннем творчестве можно назвать предшественником экспрессионизма, Томаса Манна, Германа Броха (1886—1951), Роберта Музиля (1880—1942), Франца Кафки (1883—1924) и Германа Гессе.
[править]
Экспрессионизм (ок. 1910—1920) и авангардизм
Экспрессионизм считается последним крупным литературным направлением Германии. Это авангардистское направление, существовавшее параллельно с дадаизмом, сюррелиазмом и футуризмом.
Первой ласточкой экспрессионизма в немецкой поэзии стало стихотворение Якоба фон Годдиса «Конец мира» (1911). Ему вторил вчерашний студент медицинского факультета Готфрид Бенн, впервые затронувший в своём сборнике стихов «Морг» (1912) ранее обходящиеся молчанием темы: разложение трупов, роды и проституцию.
Прочими заметными авторами были Альфред Дёблин, Альберт Эренштейн, Карл Эйнштейн, Саломо Фридлендер, Вальтер Газенклевер, Георг Гейм, Генрих Эдуард Якоб, Людвиг Рубинер, Эльза Ласкер-Шюлер, Август Штрамм, Эрнст Толлер, Георг Тракль и другие.
[править]
Новая вещественность
На смену экспрессионизму пришла трезво-реалистическая позиция, получившая название новая вещественность. в области драматического искусства её представителями являются Эдён фон Хорват, Бертольд Брехт и режиссёр Эрвин Пискатор.
Среди лириков следует отметить Эриха Кестнера, Анну Зегерс, Ремарка, Арнольда Цвейга, Марию-Луизу Фляйсер, Ирмгард Койн, Габриеле Тергит.
Конец XIX — начало XX века отмечены также появлением нобелевской премии по литературе (1901). В период между 1901—1933 годами её удостоились следующие представители немецкой литературы: историк Теодор Моммзен «за монументальный труд „Римская история“» (1902); философ Рудольф Эйкен «за серьёзные поиски истины, всепроницающую силу мысли, широкий кругозор, живость и убедительность, с которыми он отстаивал и развивал идеалистическую философию» (1908); писатель-новеллист Пауль Хейзе «за художественность, идеализм, которые он демонстрировал на протяжении всего своего долгого и продуктивного творческого пути в качестве лирического поэта, драматурга, романиста и автора известных всему миру новелл» (1910); драматург Герхарт Гауптман «в знак признания плодотворной, разнообразной и выдающейся деятельности в области драматического искусства» (1912); поэт Карл Шпиттелер «за несравненный эпос „Олимпийская весна“» (1919) и писатель Томас Манн «за великий роман „Будденброки“, который стал классикой современной литературы» (1929).
[править]
Национал-социализм и литература изгнания
Сожжение книг в Берлине на Бебельплац, 1933 год
30 января 1933 года власть в Германии захватили национал-социалисты. В том же году начались массовые сожжения книг запрещённых режимом авторов сначала по всей Германии, а затем, после аншлюса в 1938 году, и в Австрии. Так 10 мая 1933 года площадь Бебельплац в Берлине стала местом проведения известного сожжения книг. Около сорока тысяч студентов, профессоров, членов СА и СС уничтожали на костре книги названных «антинемецкими» авторов: Зигмунда Фрейда, Эриха Кестнера, Генриха Манна, Карла Маркса и Курта Тухольского. Об этих печальных событиях сегодня напоминает «Мемориал сожжённым книгам» работы израильского художника Михи Ульмана в центре площади: под стеклянной плитой глубоко вниз уходят под землю пустые белые книжные стеллажи.
Существование независимой литературы и литературной критики в стране стало невозможным. Режимом приветствовалась только так называемая «литература крови и земли», наряду с ней существовала более-менее свободная от идеологии развлекательная литература. Противникам режима угрожала смерть, так были убиты Якоб ван Годдис, Карл фон Осецкий и Эмиль Альфонс Райнхардт. Некоторые писатели остались в стране, но вынуждены были писать на абстрактные темы, либо откладывать рукописи в долгий ящик. Среди них Готфрид Бенн, Эрнст Юнгер, Эрих Кестнер, Эм Вельк, Герхарт Гауптман, Хаймито фон Додерер, Вольфганг Кёппен, Йозеф Вайнхебер, Мирко Елузич, Роберт Хольбаум, Вильгельм Шефер, Агнес Мигель, Ганс Йост и другие.
Около 1500 известных авторов покинули страну, некоторые покончили жизнь самоубийством (Стефан Цвейг, Курт Тухольский, Вальтер Беньямин, Карл Энштейн). Многие немецкие и австрийские писатели никогда не вернулись на родину. Это Герман Брох, лауреат нобелевской премии по литературе 1981 года Элиас Канетти, Зигфрид Кракауэр, Генрих, Клаус и Томас Манн, Лион Фейхтвангер, Эдён фон Хорват и другие.
[править]
Новая и новейшая немецкая литература
После окончания Второй мировой войны стало принято говорить о литературе каждой немецкоязычной страны в отдельности, тем не менее, речь по-прежнему идёт о литературе, написанной на немецком языке.
|
| Категория: Мои статьи | Добавил: donja (15.06.2012)
|
| Просмотров: 2532
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
|
